мне нравиццо 

каваи!...

Sonya а че ты не выкладываешь свои зарисовки на тему похотливых желаний тебя и Хинаты????.....

как лучше фанфы - бить на части и комментами здесь постить, или заливать на сендспейс/медиафаер и оставлять ссылку? оО

Название: Смысл
Автор: Domestic_Fuxxer (Dei)
Бета: medb.
Рейтинг: низкий. PG
Жанр: наверное, всё же angst.
Пейринг: в прямом смысле нет. есть просто Саске и Итачи.
Дисклеймер: вселенная и герои by Кишимото.
Варнинг: из-за того, что события некоторых глав манги здесь не учитываются (сбор новой команды by Саске), то выходит в какой-то степени AU. и возможный небольшой ООС в плане Саске.

[…]

Саске было десять, и за два года он изменился полностью. Маленького улыбающегося мальчика уже не было. Не было Саске, который боялся. Не было Саске, который равнялся на брата. Лишь «У меня свой путь. Свой. Свой!»

Я помню наш выпуск и вторение словам друг друга: «У меня свой путь шиноби». Мы выросли и этот самый «свой путь» превратился в невесть что. Интересно, Удзумаки всё так же будет твердить эти слова, даже когда в качестве Хокаге придётся разгребать кипы скучных отчётов? У Ли путь вышел скомканным в одну точку, но зато он стал мастером своего дела. У Хинаты свой путь оформился не так давно. Неджи свой путь пустил в доказательство судьбы. Мой путь… Мой путь – убить. Серо на общем фоне, а что поделаешь?

Саске было пятнадцать, когда он понял, что на алтарь мести возложил практически всё, что у него было. Ради проклятой печати оказался сотканным из тысяч невидимых нитей. Нитей ненависти, боли, силы, разнообразных тайджуцу, нинджуцу, генджуцу, запрещённых техник. Саске  смотрел в воду и видел серое лицо, чёрный крест на переносице, фиолетовые губы и уродливые крылья-руки за спиной. Но всё это ради мести. Иногда Саске начинал ненавидеть брата за то, что от него, Саске, ничего не осталась, только цель – цель убить. Это единственное, что осталось от него-настоящего.

Наверное, моей мечтой было стать полицейским, как отец.
Потому что только истинный шиноби…
Или превзойти брата, а потом стать, как отец? Даже в мечте у меня были серые ноты. Превзойти брата и стать похожим на отца. Я – в тени.
А в семь лет мир казался проще, чтоб прийти к таким итогам…
Я смотрю на свою футболку – две приличные дырки на лопатках. Порванный символ клана Учиха. Вспоминается символ клана на стене. С трещинами от твоего куная.
Никому не нужные воспоминания.
Всё вокруг сжалось до одного мгновения. После восьми лет тренировок и поисков, неуклюжих попыток превзойти и победить – мы встретились опять.
Мир сжимается до одного удара сердца. Ещё раз и ещё раз. В голову лезут ненужные воспоминания, всё сказанное и несказанное. Потому что это конец. Вот. Вот оно! То, ради чего я жил.
Ты кашляешь, кровь стекает по твоему подбородку и капает на складки плаща.
Восемь лет. Восемь лет ради одной-единственной цели!
Ты поднимаешься. Никакая боль не заставит тебя стоять на коленях.
Заношу кусанаги над тобой. Как тогда – как ты убил отца и мать.
Твои неуклюжие попытки встать. Смешно. До слёз. До самых солёных и горьких слёз. Ты был для меня чуть ли ни божеством. Наверное, несмотря ни на что, в глубине той части души, что во мне осталась, ты до сих пор – самый близкий и самый правильный брат.
Взмах.
И пустота.
-глухой стук-

Саске было семь, и он восхищался своим братом. Неуловимо появлялась жажда превзойти. Она не подталкивала к ненависти, она просто была. И так же неуловимо давила. Саске было семь, и он мог в толпе узнать шаги брата. Возможно, не узнал бы отца, но брат – это святое. Наверное, если бы дома прятался отряд АНБУ, он бы всё равно нашёл именно его.
Отец – это уважение. Брат – это свято.
Брат никогда не допускал ошибок. Даже маленькие багровые пятна на белоснежной форме и кровь на пальцах или под ногтями были символом. Превосходства. Примером. Идеалом.

Глухой стук и хриплое дыхание вперемешку с тихим голосом:
- Ты всё так же слаб…
На острие кусанаги разрезная лента для волос. Чёрные пряди падают на твоё лицо. Как тогда.
Тогда?..
Как когда-то.
…внутри пусто…
Ещё удар – и цель будет достигнута. Больше ничего не будет.
Учиха Саске – это совокупность запрещенных техник ради единственной цели: убить Учиху Итачи.

Саске было семь, было восемь, было двенадцать, было пятнадцать. Шестнадцать?.. Он восхищался, любил, презирал, ненавидел, когда-то плакал, улыбался - а потом всё исчезло.

Меня не будет без тебя.
- Сволочь!!!
Со всей силы удар - ногой под рёбра.
Злость. Чистая злость.
- Во что ты меня превратил?! Во что ты превратил мою жизнь, Итачи?!
Без единой капли ненависти. Или всё из ненависти? Чувства застилают глаза. Из-за растрёпанной чёлки ничего не вижу. Только удар, ещё удар, хотя бы физически, из последних сил, но поделиться этой болью.
…таких братьев, как мы, больше нет…
Кто-то сбивает меня с ног и прижимает к земле. Чьё-то сбившееся дыхание щекочет шею. Чьё-то сердце бьётся слишком быстро. Чьи-то руки сжимают складки моей одежды и сильнее вжимают меня в землю, словно боясь, что я вырвусь.
Но я вижу только тебя, лежащего на расстоянии в пару метров. Без чакры, почти сломанный, в крови, на грани.
Но взгляд всегда один и тот же.

Саске было шесть, и он всё никак не мог привыкнуть к постоянно спокойному взгляду брата. Даже когда тот улыбался – уголками губ – казалось, что будто на рисунке кто-то просто допустил ошибку, добавив две точки на уголки рта.

Ты смотрел на меня. Даже как-то сквозь. Будто бы ожидая, что я ещё раз покажу то, что умею, чему научился, чего я стОю.
Я смотрел на тебя и понимал – с твоей смертью рухнет всё, что я делал, ради чего жил, через что прошёл.
Я пожалею тебя из собственной прихоти.
Чтобы жить дальше.

Саске было почти тринадцать, когда он сказал впервые вслух: « У меня нет мечты, она в прошлом ».

Потому что даже себе я не могу признать, что ты - моя мечта-в-прошлом, мечта-прошлого. Ты моя слабость. Признаешь ли ты себе, что твоей слабостью являюсь я?
Меня обвивают чьи-то руки в глупой оранжевой куртке.
Нашёл-таки…
От бессилия хочется смеяться.
Наверное, это всё было лишь ради-…

[…]

Ещё до того, как открыть глаза или полностью вернуться из сна в реальность, привыкшее к бесчисленным тренировкам тело начало анализировать ситуацию.
Пахло свежестью и яблоками.
Под пальцами была мягкая ткань.
Болело почти все тело.
Я открыл глаза и понял, что нахожусь в госпитале. Коноха.
На моё самое паршивое состояние выпала самая что ни есть солнечная погода. График «работа-сон-отдых», видимо, сбился. Солнце палило, как не в себе, значит, спал я, как минимум, дольше обычного.
На прикроватной тумбочке стояли ваза с белой розой и нарциссами, тарелка с яблоками и стакан воды. Металлическая россыпь сюрикенов и кусанаги – на стуле. Чёрная футболка и чёрные шорты – висят на спинке. Могу поспорить, что я в них уже не влезу. За три года кто угодно вырастет… Уголки губ сами потянулись вверх. Некоторые вещи очень трудно изменить. Хотя уже две минуты в сознании – никто не тревожит. Поворачиваю голову и вижу Наруто и Сакуру.
…я их даже не почувствовал…
Они молча смотрят на меня, и только побелевшие костяшки сжатых в кулак пальцев говорят о напряжении. Похоже за эти три года кое-кто таки научился сдерживать свои эмоции.
- Саске!!!
Правда, не очень хорошо…

Саске было восемь, и он больше не верил в красивые сказки о жизни, любви и дружбе. Саске был сам по себе. И так лелеянная  любовь к брату превращалась в лелеянную ненависть и злобу. В восемь возник тот самый внутренний барьер. Он медленно упрочнялся ненавистью, страхом и каким-то ещё чувством, но о нём Саске не хотел даже думать. Его нет. Должна быть только цель. Цель превзойти. Цель победить. Цель отомстить. Саске тренировался,  тренировался и снова тренировался. Не подпускал к себе никого. Может, подсознательно  даже боялся дружбы. В классе было полно детей, они улыбались и пытались наладить отношения. А Саске смотрел на них и думал – кто будет тем, кого он убьёт ради мангекё шарингана?..

Непривычно. Всё, вроде бы, хорошо - и одновременно как-то неправильно. Двое самых близких людей обнимают меня. Двое самых близких людей не понимают, что с силой давят на раны, и тем самым вызывают острую боль. Но что такое чидори по всему телу по сравнению с глухим трёхлетним одиночеством? Просто непривычно.
- Мы волновались, тебайо ! – и Наруто отвешивает нехилый подзатыльник. – Провалялся здесь почти два дня. Бабка Тсунаде тебя откачивала, чем могла и как могла. Но я же знаю… - он довольно прищурился, - что привести тебя в чувство сможет только рамен… Ты его так ненавидишь, что сможешь бегать с десятками чидори наперевес, лишь бы мы перестали тебя им кормить.
Довольное лицо с тоненькими полосочками на щеках.
Пфф, ты когда-нибудь думаешь молча, а, усоротонкачи?
Сакура потом осмотрела повязки и раны, стараясь закончить с этим как можно быстрее, а Наруто всё говорил, говорил и говорил. Это оранжевое чудовище всегда вызывало улыбку.
Наверное, я соскучился по всему этому.
Видимо, я начинаю жить заново.
Стоп.
Заново?
Ищу глазами любое доказательство того, что случилось. Что не приснилось, что не снится теперь, что это было. Кусанаги идеально белый с не менее идеально ровной красной линией. Моей одежды не видно. Кроме ран и догадок нет ничего.
Может, это заразно – и я начал думать вслух? Но Сакура кладёт руку на плечё Наруто и тот сквозь зубы цедит:
- В соседней палате.
Солнце заливает пол, и обманчиво кажется, что по нему можно скользить. Ноги еле держат, но это мне никогда особо и не мешало. Болит – значит жив. До этого дня я жил идеей убить Итачи. Болит – значит, брат ещё жив, значит, ещё не отомщён клан. А теперь? Болит – значит?.. Просто болит. Болит ради того, чтоб потом найти новую цель.
Цветы на тумбочке, заботливо принесённые Сакурой, оживляют палату. Как и этот глупый чёрно-оранжевый костюм на Наруто.
Опираюсь на его плечо и делаю шаги к двери. Шаг. Ещё шаг. Уверенней и уверенней.
Солнце заливает светом даже пустой коридор.
Дохожу до соседней двери. Рывком открываю – но там лишь какая-то барышня и перебинтованный парень. Не то. Не он.
Вторая дверь. Третья. В соседней палате? Эта, по-твоему, соседняя?
Так же залитая солнцем палата. Такие же матово-белые стены. Не хватает жёлтых клякс нарциссов для полной схожести.
Итачи.

Саске было девять, и ему казалось, что за силой он пойдёт к кому угодно. Чтоб однажды победить, сломать, выдернуть из-под ног брата всё, на чём  тот стоял. Забрать самое дорогое, самое ценное.
Но что может быть ценного у человека, убившего собственную семью?

Чёрные пряди волос, собранные в хвост, больнично-белая рубашка, на фоне которой почти до неприличия отчётливо видны шрамы и раны, отрешённый взгляд и какая-то душевная сломанность в простом повороте головы в мою сторону.
Уровень чакры – ноль.
Ты смотришь на меня, не видя.
Я чувствую, как пол начинает уходить из-под ног.
И только твой тихий, ровный голос:
- Кто здесь?
Я сломал тебя.

Саске было одиннадцать, и в день смерти родителей он попытался понять брата.
Итачи жил силой и свободой.
Силой и свободой.

СУГОЙ!!!!!!!!!!!

вау! круто....=) я так понял у нас тут все художники и поэты а я один лузер 

Дуже красиво, особливо дівчинка на грибочках... Пость іще

Спасибо... =) Есть несколько фанфиков, но очень коротеньких... Думаю, когда я досмотрю окончательно Наруто, то будет еще один фик XD
Кстати, это фик по Рубакам... написан давно, так что тапками не бить о_О

Кольцо Проклятия

Тихий шелест листьев и треск сухих веток под ногами. Сверху капало нечто отдаленно похожее на дождь. Серое скучное небо, грустящие деревья, почерневший и слегка подгнивший ковер из листьев – все это навевало какое-то уныние. Шаг за шагом - он все дальше отходил от родного поселка, глубже в черный лес. Высокий, стройный, красивый… Одно пугало – его молодое лицо уродовал длинный шрам, чем-то схожий с буквой «L». Шляпа, с широкими краями, отбрасывала тень на лицо, от чего парень ставал похожим на какого-то демона. Только глаза не светились.
Длинный черный плащ, высокие сапоги из мягкой кожи, шляпа, странный амулет на шее и меч на поясе… Из-за этих вещей его всюду отвергали. Никто не знал его истинный возраст, но поговаривали, что ему около 60-ти тысяч лет. Он был смел, силен, умен ловок, но его сердце было лишь грудкой льда. Когда его спрашивали почему, он всегда отвечал одно: «Его заморозили…» Люди лишь смеялись, а он качал головой и что-то тихо бормотал себе под нос.

***
Тьма. Тихий возглас. Какой-то приглушенный удар, будто кто-то упал на деревянный пол. А затем мелодичный красивый смех парня. Темноту разрезал громкий крик:
- Наян! Помолчи! Лучше помоги девушке встать!
- А не кажется ли тебе, милая, что такая девушка как ты, могла бы встать и сама? – ответ прозвучал с некой насмешкой.
- НАЯН! Заткнись и помоги встать! – судя по голову девушки, этот Наян ее уже довел.
Скрипнули половицы, послышалось шуршание плаща, который волочился по полу, мерный стук голых пяток о пол. Где-то через минуту послышался вздох облегчения, а затем заклинание:
- Лайтинг!
В руках рыжеволосой девушки появился шарик света, который она подбросила под потолок и который там и завис. Девушка скептически осмотрела помещение, но потом довольно хмыкнула и посмотрела на парня, который был одет так по родному и так привычно: черные сапоги, черный плащ, черная шляпа, меч и кулон , подаренные ею же несколько лет назад.
- Лина… - он ласково посмотрел на нее.
- Да, Наян? – весело спросила волшебница.
Он извлек из кармана маленькую коробочку, завернутую в серебристый шелк. Раздался щелчок, и коробочка открылась. В ней оказалось красивейшее кольцо из платины с каким-то странным камнем.
- Лина, выходи за меня замуж! – по лицу Наяна неспешно сползали бисеринки пота, но она не замечала их. Она, великая волшебница всех времен и народов, самый потаенный страх всех разбойников, повелительница сокровищ, была напугана. Да, она была напугана как маленькая девочка. Она осела на пол и задумчиво-испуганным взглядом посмотрела на Наяна. А затем тихо сказала:
- Я согласна.
Наян одел кольцо ей на палец, а затем поцеловал ее. Тихо прошептал на ухо:
- Свадьбу сыграем через 2 года, Лина. Я люблю тебя, милая…

Спустя 2 года…
Та же комната, та же тьма. Тихое нервное дыхание и цокот каблуков о деревянный пол. Наян мерил шагами комнату, где 2 года назад предложил Лине Инверс стать его женой. Он начинал думать, что она не придет. И тут раздался стук в дверь. Тихий, робкий, несмелый. Он мог принадлежать только ей. Затем приоткрылась в дверь и в нее скользнула тень. Дверь закрылась, и комната снова погрузилась во мрак.
И вновь приглушенный удар. Но на этот раз никто не ругался, и не звал Наяна на помощь. Тихий шорох, затем шепот: «Лайтинг!» и он увидел ее. Лину. Она не очень-то изменилась, но он лишь радовался.
Он бросился, что бы обнять ее, но Лина жестом руки остановила его.
- Наян, я пришла сказать, - ее голос звучал твердо, но в нем сквозили печальные нотки, - но я полюбила другого. У нас скоро свадьба. Прости и прощай.
Погас шарик света.
Тихий мелодичный звон метала. Быстрые удаляющиеся шаги. Скрип двери. Щелчок замка. И тишина. Наян тихо сказал: «Лайтинг!» и посмотрел на пол. Там лежало кольцо с черным камушком неизвестной породы.
Кап… Кап… Кап… Он плакал впервые в жизни. Боевой некромант, малоизвестный, но сильный. Черные глаза были пусты и печальны.
Кап… Кап… Кап… Мелкие капельки разбивались о пол на тысячи еще более мелких капелек.
Наян встал. Ему казалось, что жизнь окончена. Но… Зачем умирать? Некромант вытер ненужные слезы и вытянул кинжал. Лезвие было направлено в лицо. Несколько резких движений и на пол закапала кровь. Парень поднял руку, подвел ее к лицу и просто стер кровь. Под ней оказалось холодное лицо убийцы, на котором красовался шрам, напоминающий букву «L»…

***
Некромант шагал по дороге, глядя на дорогу под ногами. Его уже давно не интересовала жизнь, радость, смех. Ему все было серо и безразлично. Там где он проходил, на некоторое время поселялась печаль и боль.
Цок… Цок… Цок… Размеренно стучали каблуки по вымощенной камнем дороге в городе Атлас.
Дзынь… Дзынь… Дзынь… Звенел меч, ударяясь о стальные подкладки под штанами.
- Стой! – раздался сзади бодрый женский голос. – Стой, кому говорят!
Наян остановился. Что-то было до боли родное, знакомое, теплое в этом голосе. Он боялся обернуться и увидеть то, что только что услышал.
- Развернись! Я хочу увидеть твой меч. Либо мне кажется, либо это Меч Тьмы, - сказал все тот же звонкий голосок. Некромант медленно обернулся. Его взгляд жадно ловил ее контуры. Рыжий огонь волос, черный плащ, любимая малиново-желтая кофточка и красные штаны, черные сапожки и незаменимая кожаная сумка на поясе, золотые серьги и черная ленточка – все родное, знакомое, любимое… и чужое кольцо на пальце. Его сердце впервые за многие года больно сжалось и упало куда-то в самые пятки. Но все же он сумел совладать собой и холодно спросить:
- Что тебе нужно, колдунья Лина Инверс?
- О! Так мое имя знают уже и темные! Это прекрасно, не придется представляться.
Некромант хмыкнул. А затем тихо, но отчетливо сказал:
- Невеста…
Затем он сорвал с головы шляпу и уставился на волшебницу своими черными холодными глазами. Девушка отпрянула и стала что-то невнятно бормотать. К ней подбежал высокий длинноволосый парень, за ним подбежал химера и еще какая-то девчонка. И, наконец, последним вышел демон. Наян сразу определил демона. Он был специалистом в данной области.
- Лина! Что случилось? – длинноволосый тормошил волшебницу за плечи. Наконец она протянула дрожащую руку и указала на некроманта.
- Он…
- Да, Лина. Я. Наян. Тот, кого ты некогда отвергла, - он холодно рассмеялся и резко выкинул руку вперед. На ладони отчетливо засветилась руна. Лина стала задыхаться. Все сперва ошалело смотрели на Наяна, а затем стали атаковать его. Но ни один меч, ни одно заклинание не могло пробить ту защиту, что была на нем. Защита клятвы мести.
Инверс упала на колени. Она старалась вздохнуть, но у нее не получалось. Наконец ее взгляд помутнел, и она опустила руки, которые держала у горла.
- Прости, Наян… - тихо прошептала она и упала на землю. Некромант опустил руку и стал медленно подходить к Лине.
- Не смей приближаться к моей жене, ублюдок! – длинноволосый кинулся к Наяну, но тот не обратил на это внимание. Длинноволосого отбросило на несколько метров и он потерял сознание, ударившись головой о стену дома. Остальные просто наблюдали за сценой с квадратными глазами.
Наян подошел к Инверс и взял ее на руки. Звон. Кольцо, расколовшись надвое, упало на камни дороги города Атлас. Некромант повернулся к остальной троице:
- Позаботьтесь о этом недоумке, - он кивнул в сторону парня, лежавшего без сознания.
- Наян… - вперед выступил демон.
- Что, Кселос? – некромант холодно посмотрел на него.
- Верни Лину! – по-моему у демона начиналась истерика. И у кого! У Кселоса! Вечно спокойного и довольного всем.
- Нет… Нам пора, - и Наян сделал шаг назад. Внезапно, его тело зарябило и через несколько секунд он растаял вместе с Линой Инверс.
Было тихо. Только где-то с крыши дома капала вода. Первым молчание нарушил Зелгадис:
- Они должны быть вместе, Ксел… Должны.
- Но почему? – в глазах невозмутимого демона стояли слезы. Впрочем, рядом рыдала Амелия, да и по щекам замкнутого химеры стекали соленые капли.
- Я слышал эту легенду… Но расскажу потом. Давайте сперва приведем в чувству Гаури…
Кселос кивнул.

Несколько дней спустя, все четверо шагали по дороге. Только не было веселого смеха Лины, никто не отбирал еду и не гнался за сокровищами. Больше не было той, кто столько раз спасал этот мир. Только иногда какое-то полуразрушенное здание напоминало о том или ином событии.

***
Зелгадис сидел в отдалении от света и костра. Амелия о чем-то спорила с Кселосом, а Гаури мирно посапывал, лежа под деревом. Зел улыбался и смотрел на звездное небо. В руках он вертел что-то странное, знакомое, блестящее. Он рассказал им легенду, но не всю…
Химера перевел взгляд на кольцо, которое он держал в руках. Золотое с черным камушком.
- Наян… Будьте счастливы… - тихо прошептал он, разламывая кольцо проклятия на две части…

Нуу) Я тогда только по тонису досмотрел это аниме и меня что-то таак порадовало)

Мда... все умеют рисовать, один я лузер, пишу безстилевые сочинения =\

Якщо тебе це втішить, то я теж з біса погано малюю ...але я потроху намагаюсь навчитися, жаль зараз мало на те часу...

Канкуро! У тебя талант к написанию историй! Продолжай в том же духе!

Может и у меня появиться однажды елание написать свои фанфики. А рисунки не по Наруто примите?